За последние годы в нашей стране все больше и больше растет проблема трудных детей, и что еще более печально - возрастает процент детской преступности. Многие современные дети, забыв заповеди Божии, не только не слушаются и грубят взрослым, они ругаются матом, курят и пьют. Не редко в детской среде можно встретить невиданную жестокость и злобу, которые приводят к более страшным последствиям - дракам, грабежам и даже убийствам. В чем причины такой агрессии? Откуда она появляется в некогда чистой душе ребенка? И где искать решение этой наболевшей проблемы? Ответить на эти и другие вопросы призвана книга, которая вышла в свет в издательстве Московской Патриархии и называется - «Не должны быть потеряны дети: Из опыта работы с трудными детьми».
Автор этой книги - Надежда Афанасьевна Дробышевская, врач-психотерапевт, эксперт по проблемам семейного воспитания, член Республиканского общественного совета по нравственности. Опираясь на многолетний опыт работы с трудными детьми, автор анализирует различные аспекты проблем социального сиротства, семейного неблагополучия и преступности несовершеннолетних. По мнению Надежды Афанасьевны, одной из главных причин преступности несовершеннолетних являются дефекты семейного воспита-ния. «Какая семья - такие дети», - заявляют и сами подростки. В связи с этим возникает вопрос: почему же в семье нет должного воспитания, и почему папы и мамы об этом даже не догадываются?
Как выяснилось, - говорит автор, они и сами мало что знают о воспитании. К примеру, недостаточное представление о целях, задачах и методах воспитания, отсутствие единых требований признали 62 процента опрошенных родителей. А вот типичные ошибки, на которые они указали: «слепая, неразумная любовь к ребенку»; «неоправданная идеализация («мой ребенок самый лучший»)»; «чрезмерная строгость, авторитарность, гру-бые проявления родительской власти, при-менение физических наказаний»; «нетребовательность в отношении детей»; «перекладывание забот о воспитании на дет-ский сад, школу»; «отсутствие такта в отношениях с ребенком»; «ссоры родителей в присутствии детей»; «неумеренное удовлетворение их материальных запросов» и так далее.
Получается, - отмечает автор, что сами родители создают проблемы, а потом следуют комиссии, инспекции, спец-школы, психиатрические больницы, суды. Автор задается такими вопросами: «Почему же в действительности так мало делается для решения проблемы детской преступности? Откуда все началось?» Для понимания процесса запущенности семейного воспитания Надежда Афанасьевна предлагает обратиться к нашей истории. Раньше детей воспитывали «по совести», «по правде», «по Богу». Право ребенка на нравственное воспитание считалось естествен-ным, само собой разумеющимся. Нарушение этого права вызывало бурю негодования в обществе, осуждение по человеческому закону, но главным был закон Божий.
В Библии сказано: «Учи сына твоего и трудись над ним, чтобы не иметь тебе огорчения от непристойных поступков его» (Сир. 30, 13). Люди боялись Бога, боялись наказания за халатное отношение к воспитанию детей. Самого понятия «асоциальное поведение» тогда не существовало. Да и почему подростки должны были вести себя плохо, асоциально, безнравствен-но, если они получали христианское воспитание, которое являлось для них прочным стержнем, да-вало нравственный иммунитет, благодаря которому они справлялись с жизненными проблемами и искушениями? Аморальное, антиобщественное поведение стало характерным для детей после 1917 года, когда была провозглашена жизнь без Бога.
Но что посе-ешь, то и пожнешь. Началось разрушение семьи. Очень быстро подростки с наиболее выраженными признаками асоциального поведения стали запол-нять детские отделения психиатрических больниц. Были созданы комиссии по делам несовершенно-летних. В России в 1933 году впервые в мировой медицинской практике появился диагноз «патохарактерологическое формирование личности». Это означало плохое поведение: «лжет, ворует, курит, не слушается...» Шло время. Менялись подходы к решению этой проблемы, но медики так и не нашли способ лече-ния асоциального поведения подростков. По мнению автора, сегодня мы должны осознать причины того бедственного положения, в котором пребывают современные дети. Признать, наконец, что возрождение семейных духовно-нравственных ценностей без участия и помощи Церкви невозможно!
Как отмечает автор, встречаясь с «трудными» детьми, совершающими правонарушения и доставля-ющими большие проблемы обществу, она ясно видит очевидную непригодность существующих психо-терапевтических методик. Желая помочь таким детям выжить, не потерять надежду в безысходной ситуации, вырасти достойными людьми, Надежда Афанасьевна стала серьезно размышлять над этой проблемой. За пять лет работы в Республиканской клини-ческой психиатрической больнице и столько же в областной комиссии по делам несовершеннолетних ей ни разу не пришлось услышать жало-бы детей на материальные трудности семьи, даже когда это имело место. Поведенческие проблемы подростков связаны, как они считают, чаще всего с внутрисемейными конфликтами, с неумением и нежеланием родителей жить в мире и согласии, заниматься их воспитанием.
Такой вывод делают дети, опираясь на свой безрадостный жизненный опыт. Они безошибочно указывают причины. Это же подтверждают ученые, юристы, медики, педа-гоги, а также Центр социологических и политиче-ских исследований Белорусского государствен-ного университета. Как пишет автор, дети нуждаются в том, чтобы именно родите-ли научили их понимать, зачем человек приходит в этот мир, каково его предназначение, в чем смысл жизни. Дети хотят, чтобы их учили мирно общаться. Они испытывают острый дефицит правильного общения со взрослыми, поэтому хотят, чтобы родители замечали не только их физическое присутствие.
Дети хотят, чтобы взрослые не только говорили: «Нельзя лгать, воровать, курить, материться, раз-вратничать, убивать», но и объясняли почему. Дети хотят, чтобы родители и остальные взрос-лые показывали им хорошие примеры, а не дурные. Они хотят знать правила, по которым сле-дует жить, чтобы самим быть счастливыми, и чтобы другие были счастливы. Хотят иметь настоящих родителей. Дети хотят, чтобы их любили. Не столько дети виноваты в своей ужасной жизни, утверждает Дробышевская, сколько их родители, не уделяющие им внимания, заботы и любви.
В этой книге приводятся случаи из жизни детей, мысли и слова самих подростков о том, какой должна быть настоящая семья. Надежда Афанасьевна рассматривает поставленные проблемы, как со стороны самих детей, так и со стороны родителей и государства. Такое тонкое психологическое исследование дает возможность глубже понять горе, с которым сталкивается уязвимая детская психика, и вместе с тем осознать важность сотрудничества с Церковью для спасения детской души.
10 апреля 2014 года отошла ко Господу Надежда Афанасьевна Дробышевская - врач-психотерапевт, эксперт по вопросам семейного воспитания.
Надежда Афанасьевна была известна общественности как автор документальных книг «Детская правда» и «Не должны быть потеряны дети».
Первая книга, рассказывающая о пациентах детских психиатрических больниц, попавших туда за асоциальное поведение, вышла в 2003 году в Издательстве Белорусского Экзархата по благословению Митрополита Минского и Слуцкого Филарета. Вторая книга, посвященная анализу социального сиротства, семейного неблагополучия и подросткового криминала, была выпущена в 2013 году Издательством Московской Патриархии по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла.
Надежда Дробышевская в 1971 году окончила Витебский медицинский университет. Работала акушером-гинекологом, затем продолжила образование на кафедре психиатрии Московского института усовершенствования врачей. Работая в санатории ЦК партии в Крыму, получила в подарок от одного из сотрудников ЦК КПСС Евангелие. Это событие стало для нее одним из первых шагов к Православию.
В качестве детского врача-психотерапевта Надежда Афанасьевна 6 лет проработала в Республиканской психиатрической больнице (Минск). Выступала за пересмотр сложившейся системы госпитализации трудных детей. «Дети нуждаются, чтобы врачи-психиатры прежде всего проявили свою моральную ответственность за них, - подчеркивала она. - Когда ребенок навсегда теряет мать, а она жива и в одном городе, и бывает иногда даже трезвая, и ребенок не перестает надеяться, что может быть, мать еще заберет его из школы-интерната, и пишет мой подросток такой маме: “Дорогая мама. Это пишет тебе Дима. Я по тебе скучаю. Приедь ко мне хоть когда-нибудь. Мама, я каждый день плачу. Потому что ты ко мне не приезжаешь”. Написал Дима записку, а послать ее некуда. И никто к нему не идет и не едет. Его состояние ухудшается. А мы ему вместо мамы - аминазин!»
После выхода книги «Детская правда» Надежда Афанасьевна была приглашена губернатором Минской области на работу в областную комиссию по делам несовершеннолетних. На этом посту она вела работу по решению проблем семейного неблагополучия и асоциального поведения несовершеннолетних, а также по восстановлению духовно-нравственного воспитания в семье и школе. Надежда Дробышевская активно общалась с педагогами, родителями, учащимися, чиновниками. Свою работу она вела при поддержке и участии священнослужителей Белорусской Православной Церкви.
Выйдя на пенсию, Надежда Дробышевская продолжала ездить на семинары и конференции, проводить встречи с детьми и родителями. Выступала в белорусском и российском телеэфире по теме ювенальной юстиции и другим актуальным вопросам.
Уже заболев неизлечимой болезнью, Надежда Афанасьевна не оставляла мыслей о написании еще одной книги - «Нам некогда». «Мы не только не умеем общаться, но родителям и учителям еще и некогда. Учителям некогда потому, что у них другие цели и задачи, за которые с них спрашивают. Милиции, кстати, тоже некогда. Энтузиастов - единицы среди всех категорий. И счастливы те дети, которым выпадет встретить таких людей. Но больше тех, к кому применяют исключительно репрессивные меры», - говорила она в одном из своих последних интервью.
Труды Надежды Афанасьевны Дробышевской - большой вклад в отечественную педагогику, психологию, психиатрию. Church.by
2202 01.06.2007
У нас самая актуальная проблема - восстановление процесса нравственно-духовного воспитания детей. Раньше это была прерогатива Церкви. Но поскольку в ХХ веке Церковь была исключена из этого процесса, его пустили на самотек. Даже в Кодексе о браке и семье было записано, что воспитание - это общественно-полезный труд. То есть ребенка воспитывало общество, воспитывали все - а значит, никто
Надежда Афанасьевна ДРОБЫШЕВСКАЯ в 1971 году закончила Витебский медицинский университет. Работала акушером-гинекологом, затем занялась психотерапией, училась на кафедре психиатрии Московского института усовершенствования врачей. Работала в санатории ЦК партии в Крыму (4-е управление), где в 1975 г. один сотрудник ЦК КПСС подарил ей Евангелие, что стало для нее одним из первых шагов к Православию.
В качестве детского врача-психотерапевта 6 лет работала в Республиканской психиатрической больнице (г. Минск). Автор книги «Детская правда» (Минск, Изд-во Белорусского экзархата, 2003), которая рассказывает о пациентах детских психиатрических больниц, попавших туда за асоциальное поведение (воровство, хулиганство, наркоманию). Не столько дети виноваты в своей ужасной жизни, утверждает Дробышевская, сколько их родители, не уделяющие им внимания, заботы и любви.
После выхода книги получила предложение от губернатора Минской области работать в облисполкоме, и вот уже 4 года является ведущим специалистом главного идеологического управления облисполкома.
Надежда Афанасьевна Дробышевская
 Из книги Н.А. Дробышевской «Детская правда»:
*** *** |
«Детская правда» – тягчайшее обвинение обществу, в первую очередь – родителям, – в духовном детоубийстве. О том, как семья и общество влияют на развитие детей, и о том, как они должны на него влиять, с Надеждой Афанасьевной беседует Елена НАСЛЕДЫШЕВА:
Надежда Афанасьевна, какие, на Ваш взгляд, сейчас проблемы в области, которой Вы занимаетесь, наиболее актуальны в Беларуси? Отличаются ли они от приоритетных проблем в других странах?
- У нас самая актуальная проблема - восстановление процесса нравственно-духовного воспитания детей. Раньше этим занималась Церковь. Но поскольку в ХХ веке Церковь была исключена из этого процесса, его пустили на самотек. В Кодексе о браке и семье было записано, что воспитание - это общественно-полезный труд. То есть ребенка воспитывало общество, воспитывали все, а значит, никто.
На сегодняшний день нам нужно, во-первых, осознать, что процесс воспитания — духовно-нравственный, и во-вторых, решить проблему подготовки специалистов-педагогов.
Дети нуждаются в разрешении нравственных проблем семьи. А для этого нужны специалисты. Основная моя работа сейчас состоит именно в подготовке кадров.
Решение этих вопросов актуально не только для Беларуси. Вообще, проблема утраты духовных ценностей - это уже мировая проблема. На международных конференциях мне говорят: «У вас много экономических трудностей, поэтому и появляются социальные сироты. Но у нас нет таких трудностей. А проблема та же!»
Мне пришлось побывать в других странах. Это помогло убедиться, что наша система педагогики сильна своими корнями, народными традициями. Если бы их немножечко подпитать, оживить их чем-то духовным!
Дети сегодня, как выразился ведущий одной из телепрограмм, испытывают «ностальгию по морали». При работе с подростками, в частности, со старшеклассниками, по вопросам будущей семейной жизни я это ощущаю на 100%.
Если провести опрос и узнать их мнение, выяснится, что они за гражданский брак. Но стоит поработать с аудиторией и задать, например, такой вопрос: а вы бы хотели, чтобы ваша сестра родила ребенка вне брака? Ответ: нет. Через 15 минут беседы аудитория дает ответы на вопросы потрясающие и совершенно верные с точки зрения морали! Только все это у них зарыто где-то в глубине. Стоит это раскрыть, и дети делают выбор в сторону нравственного поведения.
- Однако, проблема трудных детей, детей-правонарушителей, стоит крайне остро. И решается она, в основном, через государственные исправительные учреждения. Что говорит Ваш опыт, эффективны ли эти методы?
- По долгу службы у меня есть возможность встречаться с детьми, состоящими на различных учетах. И вот картина: собираются судья, прокурор, милиционер и все начинают пугать этих детей, говоря: да вы из тюрьмы выйдете, никто за вас замуж не пойдет! И прочее.
Я выхожу к детям в аудиторию и говорю:
- Ребята, вам страшно было от того, что здесь говорили?
Молчат.
- Мне было страшно. Скажите, мы сейчас с вами можем сказать им, что мы больше ничего плохого делать не будем?
Они все говорят:
- Нет.
Таких детей разбирают на совете, на комиссии по делам несовершеннолетних, вызывают в суд, помещают в психиатрическую больницу, в школу-колонию. Разве это воспитательные меры? Это наказание! Проблема у нас нравственная, а решать ее пытаются репрессивными методами.
- Но как же быть с такими детьми? Как привлекать к ответственности? И вообще, если родители не справились, может ли государство перевоспитать подростка или только наказать?
- С тех пор, как я училась в школе, прошло более 45 лет. И тогда, если ребенок совершал правонарушение, я уж не говорю о преступлении (я такого не помню), то с ним мало кто разговаривал. Отца в школу - и все разговоры. Меня поражает, насколько сегодня трудно дозваться родителей, тем более отца. Маму бы хоть разыскать.
А причина детских правонарушений и преступлений именно в семейных отношениях: как только в семье начинается конфликт, дети становятся неблагополучными.
На вопрос, откуда берется плохое поведение, сами дети отвечают так: 1) от родителей, от воспитания в семье; 2) от СМИ; 3) от друзей и улицы; и 4) от самих себя.
Люди, профессионально занимающиеся педагогикой, психологией, вопросами нравственного и духовного воспитания, понимают, что значит «от самого себя». Это значит: насколько ребенок впитывает все три предыдущие влияния, формирующие его собственное сознание.
В Европе и Америке есть ювенальная юстиция, а мы вроде пока отстаем. Я на этот вопрос смотрю следующим образом. Когда у нас была система воспитания детей, укорененная в традициях нашего народа, нам не нужна была никакая ювенальная юстиция. Раньше семья была закрытой структурой. Все вопросы, возникавшие там, никогда не выносились вовне (мусор не выносили из избы). После революции государственные идеологи утверждали, что семья - это вредное явление, что дети должны воспитываться в государственных учреждениях. И этим меняли сознание людей. Поэтому сегодня мама говорит: «А я его отдала в школу - пусть воспитывают!» В течение почти 100 лет атеистическая идеология меняла сознание людей, утверждая, что дети - это предмет внимания государства, общественных структур, но никак не семьи.
Сейчас проблема обострилась, и подростковая преступность стала печальной реальностью. У нас будет ювенальная юстиция. И она на сегодняшний день нам нужна.
Но, я думаю, что наша страна не обязательно пойдет по тому пути, по которому идет Запад. У них - свое, у нас - свое. Они еще многому могут у нас поучиться. Особенность суда над ребенком в том, что допрос нельзя проводить без психолога, адвокат подсудимого должен быть знаком с основами детской психологии, с особенностями развития детей этого возраста. Нужно учитывать психологию развития детского правонарушения.
Обсуждая перспективы введения ювенальной юстиции, многие возмущаются тому, что у детей появляется юридически закрепленное право подавать на родителей в суд. Как Вы относитесь к этому, и были ли в Вашей практике случаи, когда детям стоило подать в суд на родителей?
- Когда я работала в психиатрии, такие примеры были. Но в целом, это, конечно, плохо. Если мы не обеспечим процесс восстановления нравственного воспитания детей в семье и школе, то никакой суд никому не поможет. Однако, я думаю, что при нашем менталитете, в наших условиях, детей, желающих подать в суд на своих родителей будет немного.
- Значит, не стоит верить мнению, что среди детей распространено желание припугнуть или посадить родителей?
- Возможно, такие примеры есть. Но это, скорее, исключение, нежели правило. Мне дети говорили так: «Надежда Афанасьевна, почему маму не пускают ко мне? Если она лишена родительских прав, так разве она не мама?» Это в нашем понимании они уже не родители, а у ребенка ампутировать это понимание практически невозможно.
Но когда он будет взрослеть, то будет ожесточаться, будет агрессивен и станет мстить родителям за свое детство. В одной минской школе-интернате было проведено такое исследование. У многих детей из этого интерната родители пьяницы, нигде не работают. И вот все дети сказали, что любят своих родителей. А когда у них спросили, как они будут смотреть их в старости, большинство написали, что убьют их.
— А насколько оправдано изъятие таких детей из семей в детдома? Часто говорят, что лучше самая плохая семья, чем самое лучшее детское учреждение.
— Для детей проявление любви не в том, чтобы государство забрало их из семьи в детский дом, а в том, чтобы дать им своевременное воспитание, чтобы у ребенка не развивался внутриличностный конфликт. А ведь именно так сейчас и происходит в результате отсутствия духовно-нравственного воспитания в раннем детстве. Такой ребенок весь мир видит через свое искривленное сознание. И ему трудно пойти на уступки, на компромисс…
Итак, родители не смогли нормально воспитать ребенка - и он входит в мир взрослых с психологической травмой, которая мешает ему создать полноценную семью. Получается замкнутый круг…
- Он как бы проживает жизнь своих родителей.
Как же быть? Как спасти детей, попавших в плохую семью, если воспитание в общественном учреждении - тоже не выход?
- Мы сейчас стремимся спасать детей. Это тоже самое, как если бы корабль тонул, а мы бы выносили ведра воды, и никто не догадается дыру закрыть. Любые наши действия - акции, программы - нельзя назвать проявлением любви к детям, любовь - это с детства дать нравственно-духовное воспитание. Спросите у самих детей, где будет больше любви: там, где отобрали ребенка у родителей, или там, где родителей научили воспитывать детей, научили основам семейной жизни.
И еще: нужно вернуть авторитет родителей. Раньше слушали старших, выполняли их советы, а сегодня преемственность утрачена. Но для того, чтобы у родителей был авторитет, нужно чтобы у них дело совпадало со словом, чтобы они показывали детям добрый пример.
Если отец пьет и силовыми методами требует от ребенка того, чем сам не обладает, он никогда не будет авторитетом.
Однажды к отцу Иоанну Кронштадтскому пришла мать с 8-летним ребенком, сейчас сказали бы, «трудным», и говорит: «Батюшка, помогите!». Он взял этого ребенка на колени, качает и говорит: «Матери вы, матери». Он понимал, что тут мало что уже можно сделать. И сегодня во многих случаях, которые очень запущены, можно сказать: обнимите и поплачьте, раз не понимаете и отказывались воспитывать детей с раннего детства.
Поймите: когда онкология неоперабельна, кто стреляет в хирургов? Ну, упустили момент, когда еще можно было что-то сделать, упустили… И теперь эти подростки попадают кто в ЛТП, кто в детский дом, кто в колонию.
Сегодня самый главный вопрос в том, что если ничего не делать, то сегодняшние школьники завтра будут такими же. Их бы не упустить.
Я хочу вам привести хороший пример. В одном из городов Минской области мы начали совместную работу врача, священника и педагога - результаты потрясающие. В школе, расположенной в криминальном районе, где и наркотики, и преступность несовершеннолетних, и семейное неблагополучие, в течение трех лет проводилась работа с детьми и родителями. В результате школа вышла на первое место в городе и районе. И хотя проблемы с детьми остаются, вопросы преступности и правонарушений несовершеннолетних там сняты.
Но когда начинали работать - какое сопротивление было! И от кого? От родителей и педагогов, но не от детей.
Когда детей отбирают у родителей, казалось бы, родители должны придти к осознанию того, что происходит. Но самому человеку трудно осознать. Ведь это духовные вещи.
Одна учительница рассказала мне историю из своего детства. У них в деревне на столбе линии электропередачи свили гнездо аисты, появились птенцы. Однажды во время грозы молния попала прямо в гнездо, и оно загорелось. Все люди выскочили из домов - всем хотелось спасти птиц. Но это было невозможно. И вот видят: аист поднимается и кружит над гнездом, а мать, сидя в гнезде, расправила крылья над птенцами. Но огонь все больше, хотя и дождь. И вот у матери загораются крылья… И тут аист-отец с распростертыми крыльями садится на гнездо - и они все погибают…
Почему в животном мире такое есть, а в человеческом бывает совсем не так: мама пьет, а ее дочь, запертая в комнате, собирает и ест тараканов? И сколько она там пробыла, никто не знает. Надо ли внедряться в такую семью? Надо. Но это 10% той работы, которую мы должны выполнять. А 90% сил и средств нужно направить на подготовку воспитателей.
Сегодня, когда мы внедряемся в семью, понимаем ли, как оказать помощь? А если там этой помощи никто не ждет? Более того, отвергают? И получается конфликт! С помощью надо идти, когда просят. Более того, специалисту надо обладать высочайшим авторитетом и войти в определенную семью так, чтобы это не было оскорбительно.
- Вы сторонник мягкого или жесткого воспитания детей? По-Вашему, надо ли их наказывать физически?
- Должна быть любовь и строгость. Я росла в семье патриархального уклада. У нас папа с мальчиками разговаривал по-особенному и мог шлепнуть их за дело, а девочек никогда не наказывал. Но слово отца никто никогда не оспаривал. И родительская любовь, любовь отца ни у кого из детей не вызывала сомнения.
Моя точка зрения - можно иногда и наказать. Конечно, есть вопросы к родителям. Недаром сказано в Писании: «гневаясь, не согрешайте» (Еф. 4, 26). Но если родитель делает это с любовью, то это нормально.
Однажды мой родственник сказал: «Тетя Надя, Вы, наверное, любите только плохих мальчиков». Я говорю: «Леня, я тебя очень люблю. И хочу, чтобы ты не был плохим мальчиком, поэтому я хочу, чтобы ты все умел делать, чтобы у тебя была сила духа не делать плохо - вот это проявление моей любви. Если этого в тебе не воспитать, то ты меня потом упрекнешь: тетя Надя, вот этот мальчик все умеет делать, а меня не научили!»
Ребенок, если ему во всем потакать, будет нетренированный, не адаптированный, у него не будет силы воли. Потакание расслабляет волю. Телевизор тоже рассеивает внимание и расслабляет волю. Есть дети, которые в церкви выстаивают все Всенощное бдение. Некоторые пальцем тычут и говорят: «Что вы делаете! Вы же мучаете детей!» А этот ребенок вырастает, и у него есть силы что-то выдержать, что-то потерпеть. И с постом то же…
- А вообще, как Вы понимаете права ребенка? Что они в себя включают?
- Как сказал Виктор Франкл: человечество забыло 10 правил и придумало 10 000 на каждый случай жизни. Прочтите евангельские заповеди, там вы найдете и права ребенка, и права родителей. Куда нам еще ходить и что еще искать?
В христианской культуре и традициях нашего народа было так: воспитание начиналось с ознакомления детей с их обязанностями. По мере взросления ребенка расширялись и усложнялись его обязанности по отношению к родителям, к семье, к родственникам, к соседям, к учителям, к обществу. Мне в литературе встречалось такое выражение: «права дают тому, кто выполняет свои обязанности».
А современный подход, когда детей не знакомят с обязанностями, а говорят о правах, трудно назвать правильным. Определенно, он совершенно неправильный и очень опасный.
- Как Вы оцениваете сравнительно недавний сдвиг в России возраста совершеннолетия с 16 до 14 лет и присвоение подросткам прав взрослого гражданина? Следует ли законодательно «взрослить» подростка, или, может быть, лучше по возможности сдерживать, тормозить процесс выхода во взрослый мир?
- Сейчас в семьях, где нет нравственного воспитания, наблюдается инфантилизм детей. То есть они физически быстро развиваются, а психологически и духовно отстают. Особенно это проявляется, когда нужно принимать какое-то решение.
Так что надо взрослеть. Только не искусственно, не через СМИ или секс-просвещение. А через положительные примеры. Мы можем и должны формировать у детей сознание, которое позволит им иметь собственное мнение о ценности нравственной жизни. Мы должны пробуждать у них ощущение истины. Чтобы они учились думать и могли сами сделать правильный выбор.
А что Вы скажете по поводу предложений о снижении возраста вступления в брак? Ведь Вы часто ссылаетесь на традиции, а раньше, бывало, девушек отдавали замуж и в 12 лет?
- Современная девушка в чем-то опередила в развитии девушек прошлых веков, но в подготовленности к семейной жизни - нет. Я спрашиваю у школьницы: что такое счастье? Она отвечает (и при этом вся аудитория соглашается): это когда о тебе заботятся. Наши дети в плане подготовки к жизни, адаптации - «голенькие».
Раньше девочку с раннего детства готовили к браку: она училась шить, стирать, готовить. Она была в трудах. Чем живет сегодняшняя девочка? Пиво, сигареты, мат. Она готова только к плотскому наслаждению, только к праздности - что в городе, что в деревне. Быть матерью она не готова. И как возродить в ней материнский инстинкт? Должны быть какие-то сильные, эмоциональные примеры, способные затронуть глубины души.
Моя племянница преподает в медуниверситете на кафедре детских болезней. Она говорит, что сегодняшние молодые мамы, которые начинают раннюю половую жизнь, которые уже перенесли многие венерические болезни, у которых были аборты и много партнеров, рожают больных детей. И мы можем ссылаться на Чернобыль, на экологию, экономику, на все что угодно, но статистика, факты показывает, что духовно-нравственный фактор - основной.
Все СМИ сейчас развивают в детях плотское, сексуальное. Как следствие - ранняя половая жизнь. А еще у Феофана Затворника я читала, что до 14 лет взрослым надо следить за тем, на что смотрят глаза мальчика и что слышат его уши. Когда я была далека от Церкви, то не понимала, почему так? После поняла, что когда формируется нравственный стержень души ребенка, тогда ему нужно говорить не о правах. Сначала формировали фундамент, который давал подростку возможность устоять в разных жизненных искушениях. Наши благочестивые предки говорили: приготовьте вначале внутреннего человека, а потом внутренний человек не за свое дело не возьмется.
Сами взрослые при разводах говорят, что их никто не учил быть родителями. У нас несколько поколений не получили от родителей соответствующего воспитания. Кстати, когда устраиваешь встречу, посвященную проблемам семьи, дети приходят, а родители - нет. Один отец пришел, сидит и раздражается. Я ему: «Что такое?» Он: «Если бы по жилью вопросы решались, а тут - по воспитанию!»
- Надежда Афанасьевна, собираетесь ли Вы продолжать тему, затронутую в книге «Детская правда»?
- Да, конечно. Мною уже подготовлены материалы для новой книги.
О чем она? Будет ли в ней что-то принципиально новое или только продолжение разговора, начатого четыре года назад?
- Первая книга отражала детские судьбы, точнее, видение детьми своей судьбы. Одна девочка даже так сказала об этой книге: «Там написано, как родители детей обижают».
В «Детской правде» констатированы именно факты. Но что дальше? Во время работы в больнице у меня была возможность работать только с детьми. Я видела, что можно в их души что-то заронить. Я понимала, что надо эту работу продолжать в школе и дома. Но у врача, работающего в психиатрии, нет возможности взаимодействовать с родителями и педагогами.
И вот милостью Божией, это тоже, я считаю, промыслительно, мне предложили работу в облисполкоме. Судите сами, если бы я приходила к учителям как психотерапевт, то мало кто меня бы принял, а вот представитель облисполкома - совсем иное дело. Я стала работать и с родителями, и с педагогами.
Хочу рассказать такой эпизод. Прихожу я в школу. И один педагог вдруг выражает раздражение, прямо агрессию: «Да этих «трудных» надо в стенку вмазать, да это отморозки! Надо хороших детей смотреть! Что вы на них обращаете внимание?!» И я на это ничего не могла ответить.
Иду в класс к старшеклассникам. Вместе со мной пошел директор. С подростками мы начали говорить о том, что есть социальные сироты, пьянство, неблагополучие в семьях, правонарушения, преступления. Спрашиваю: а как вы будете жить? Они сидят, молчат - вроде бы их не тронуть ничем.
Дальше говорю: ребята, где научиться, какой быть семье? Кто-то говорит: в Конституции. Кто-то: в Библии. А один мальчик: от соседей. Спрашиваю: и ты знаешь таких соседей? Да, знаю. И начинает рассказывать, какой у него сосед, как он заботится о жене, детях, как он ведет хозяйство. Тут я смотрю, директор в лице изменился… Знаете, про кого этот мальчик рассказывал? Про того учителя, который говорил, что «трудных» надо в стенку вмазать.
Возвращаюсь в учительскую и говорю ему: а вот один мальчик сказал, что Вы для него пример, идеал. Он был потрясен и со временем полностью переменил свое отношение к детям.
Как врач я стала теоретически и практически исследовать связь здоровья детей с отсутствием нравственного и духовного воспитания. И то, что будет изложено в книге, - это, во-первых, медико-психологический аспект проблемы девиантного поведения, во-вторых, возможные пути решения этой проблемы.
Кроме того, будет затронута тема особенностей психологического и психического развития детей в неблагополучных семьях. Причем я рассматриваю особенности, связанные не с органикой, не с какими-то травмами, а именно с отсутствием духовно-нравственного воспитания. Будут в книге и разделы, посвященные формам и методам работы с такими детьми. Это сейчас особенно актуально и востребовано.
| Отрывок из будущей книги Н.А. Дробышевской
Кто-то когда-то должен ответить, Офицер милиции С. Давидович <...> Искусству нравственного воспитания детей наши предки учились всю жизнь. Первые 3-5 лет жизни ребенка считались самыми важными, ибо за эти годы закладывался фундамент характера человека на всю жизнь. Именно в этот период родители старались привить массу добрых привычек, привить любовь к труду, воспитать волю ребенка, указать ему смысл жизни, дать понятие: кто он есть по отношению к самому себе, к родителям, друзьям, к старшим, к стране, к Богу. Именно в этот период ребенок получал представление о духовной жизни, об ответственности за свои поступки. Когда ребенку прививали понятие о том, что он должен нести ответственность за свои поступки, то тем самым воспитывали у него внутреннюю свободу, совсем не ту вседозволенность, - «что хочу, то и делаю» - которую мы чаще всего замечаем в наших детях. Представление о духовной жизни помогало детям иметь четкое представление: почему нельзя лгать, воровать, убивать и другое. Первейшей обязанностью родителей было - дать своим чадам понятия об их обязанностях. Без этого говорить детям об их правах просто опасно. Право ребенка на нравственное воспитание было естественным, само собой разумеющимся. Нарушение этого права вызывало бурю людского негодования и жесткое осуждение по человеческому закону. Наши предки боялись Бога и не допускали халатного отношения к нравственному воспитанию детей. Даже термина такого - «асоциальное поведение» - не существовало. Тогда дети и подростки получали нормальное нравственное воспитание и жили в благоприятной среде обитания - семья, школа, друзья, СМИ - все действовало на ребенка в одном созидающем, а не разрушающем русле. Изуродованное, асоциальное поведение у детей и подростков стало распространяться после революции 1917 года, когда процесс нравственного и духовного воспитания были пущены на самотек, церкви были разрушены, священники уничтожены и была провозглашена семья без Бога. То есть вначале асоциальными стали взрослые! Очень быстро дети и подростки с наиболее выраженными признаками плохого поведения стали заполнять детские отделения психиатрических больниц. В России впервые в мировой медицинской практике в 1933 году появился новый диагноз: «Патохарактерологическое формирование личности». Это означало по сути только одно - плохое поведение! (Лжет. Не слушается. Ворует. Курит. Употребляет алкоголь и т.д.). Менялись методы лечения. Менялся диагноз. Однако учеными-медиками до настоящего времени не найден способ лечения асоциального поведения. Люди отказались от самых верных и простых Божиих правил и сами себе соорудили такую головоломку! А что проще, чем сказать сегодня: «Господи, прости нас! Мы заблудились!» И вернуться к прежним Божиим правилам воспитания детей. Ведь эти правила на деле доказали свою верность. Прежде отец давал наставление: «Сынок! Хочешь быть счастливыми, помни три правила: 1) живи по заповедям Божиим, 2) слушай свою совесть, 3) ищи пользы ближнему». Эти правила и сегодня следует признать, как единственный путь духовно-нравственного возрождения семьи. Всякие другие рецепты есть подмена и очередной обман и себя, и детей. Наши благочестивые предки понимали, что без веры в Бога невозможно воспитать человека. И почти столетняя история процесса разрушения семейных устоев подтверждает правильные выводы наших благочестивых предков. Сегодня исследование ученых показывают, что подростки, совершающие правонарушения и преступления, имеют нарушения в сфере нравственного сознания. Это означает, что в ситуации, когда надо быстро сделать выбор между добрым и плохим поступком, у них выбор легко склоняется в пользу безнравственного поступка. Для совершения доброго поступка надо, чтобы у ребенка были добрые привычки и опыт совершения добрых дел с детства. Известно, что на совершение доброго поступка нужно больше духовных сил, большее напряжение. Именно поэтому воспитатели старались заложить в фундамент характера ребенка опыт множества добрых поступков - и все это для того, чтобы ему было легче выбирать путь добра в последующей жизни. В жизненном опыте сегодняшних трудных детей очень мало или вовсе нет добрых привычек. Чаще всего дети не хотят поступать плохо, но на деле, именно плохие поступки получаются у них быстрее и легче. Вот такой парадокс… |
Вторая причина: родители не любят самих себя в Евангельском смысле этих слов (Мф. 22, 39). Люди с низким уровнем самоуважения испытывают огромные трудности, стремясь дать своим детям любви больше, чем они имеют к самим себе.
Третья причина недостаточности любви к детям состоит в том, что родители ошибочно полагают, будто дети обязаны оправдывать их ожидания. Родительское ощущение того, что их дети не дотягивают до «нужного уровня», часто становится главным поводом для конфликтов.
Многие родители рассматривают своих детей как движимое имущество, как форму собственности. Они считают, что дети ведут себя должным образом только лишь тогда, когда говорят и делают то, что хотят от них родители. Детское поведение, расходящееся с ожиданиями родителей, вызывает их критику. Отец или мать говорят наполненные смертоносным ядом слова:
- Такого я тебя не люблю!
Не делая этого преднамеренно, они, тем не менее, лишают ребенка своей любви и одобрения. Ребенок начинает чувствовать себя нелюбимым. Так закладывается фундамент его личностных проблем в будущем: многим из нас известны люди, которые, постоянно заискивая перед значимыми старшими (начальником на работе, священниками) пытаются снискать расположение, «оправдать доверие». Им, увы, никто не сказал, что доверие оправдывать не нужно - оно ни в чем не виновато.
Всякое негативное или антиобщественное поведение подростка - это крик о помощи, попытка отделаться от чувств вины, злости и обиды, порожденных критикой и неприятием, с которыми им пришлось столкнуться в самом начале жизни.
Тема, затронутая в этой главе, глубоко и подробно изложена в книге Н.А. Дробышевской «Детская правда», Издательство Белорусского Экзархата, 2002 г. Автор - практикующий врач-психотерапевт, христианка, в течение шести лет работала с трудными детьми и подростками в детском отделении психиатрической больницы.
Пребывание таких детей в психиатрической больнице к улучшению поведения не ведет. Его здесь и быть не может - того настоящего улучшения поведения, которого ждут родители и педагоги, потому что врачи сталкиваются уже со следствием. Вред же от пребывания в психиатрической больнице, от приклеивания диагноза как «ярлыка» несомненный.
Автор считает, что сеть психиатрических больниц в нашей стране стала шириться по мере разрушения Церкви, что нашим детям прежде всего необходимы достойные примеры жизни взрослых. Дети будут пребывать во зле до той поры, пока мы - взрослые - личным примером порядочной жизни не укажем им иной путь.
Основные проблемы, возникающие в процессе воспитания ребенка
За помощью - к батюшке
Разрушение семьи неизбежно влечет за собой разрушение нации. Крушение родительского авторитета в семье рождает крушение всех идеалов в обществе. Отсюда рождается анархия, противостояние и конфликт поколений. Дети обвиняют родителей, родители обвиняют детей.
Сегодня именно в Церковь, к ее служителям, за помощью, советом и поддержкой спешат многие родители. Спешат, когда ситуация дошла до края, когда хватило мудрости осознать свои ошибки и свою беспомощность. И как здорово, если в церкви Божией родители встречают доброго пастыря, который сердечным участием и пастырской мудростью поможет разрешить ситуацию, задаст наводящие вопросы, преподаст мудрый совет, помолится с человеком о его ситуации.
В этой главе мы остановимся подробнее на случаях, в которых родители чаще всего обращаются к священнику. Поговорим и о том, в чем же заключается помощь священника родителям и детям.
Чаще всего к священнику обращаются с жалобами на взрослеющих детей: никого не уважают, не ходят в храм. Обычно это можно слышать от матери, но иногда отцы тоже жалуются на ребенка, который в детстве был «прекрасным мальчиком», чуть ли не собирался уходить в монастырь, а потом вдруг совершенно остыл к церкви, у него появились другие интересы. Возможности поговорить с этими детьми у священника, как правило, нет, поэтому нужно помочь матери или отцу разобраться в конфликте.
Думаю, большую ошибку совершит пастырь, который, выслушав такую жалобу, скажет: «Да, молодежь у нас сейчас такая. Бог ей вообще не нужен, молодые люди погрязли в грехе, это телевизор и рок-музыка сделали свое дело…». Поддержав позицию верующего родителя в отношении «безбожников-детей», этот пастырь, вместо того чтобы помочь отцу или матери понять, не способствуют ли они своим поведением возникновению конфликтной ситуации, с ходу занимает позицию родителей. Мама, конечно, утвердится в своей правоте - ведь сам батюшка поддержал ее! - и теперь уже «с благословения» священнослужителя продолжит ругать и «пилить» сына или дочь.
Почему родители обратились за помощью именно сейчас?
Очень важным является понимание того, почему родитель обратился к священнику за помощью именно сейчас . Почему проблемы отношений стали особенно острыми именно сегодня? Что изменилось в отношениях с ребенком или в самом родителе за последнее время таким образом?
Бывает, что за обострением отношений стоит просто естественный процесс взросления ребенка и уход его из-под родительского контроля. Но чаще всего этому способствует резкое изменение ситуации - либо в жизни ребенка, например: он вернулся из армии, поступил в институт и в итоге возможность контроля уменьшилась; либо в жизни родителя: он вышел на пенсию и у него освободились время и душевные силы для посвящения большего времени семье; или же родители развелись…
Четыре группы родительских проблем
Первая группа. Для нее характерно отсутствие контакта с детьми. Родители не знают, как они живут, чем интересуются. Невозможность поговорить с ними по душам порождает у родителей ощущение своей ненужности, отчужденности от собственного ребенка. Для таких ситуаций типичны высказывания типа: «Я его (или ее) совершенно не понимаю. Ничего о нем не знаю - где бывает, с кем дружит. Он мне ничего не рассказывает, не доверяет».
Вторая группа. Проблемы этой группы связаны с вызывающе неуважительным отношением детей к родителям. Между ними постоянно по пустякам идут ссоры и конфликты. Характерные жалобы родителей: «Он постоянно грубит, со мной не считается - громко включает свою дурацкую музыку, не хочет помогать по дому».
Третья группа. Характеризуется тревогой за детей, опасениями, что они живут не так, как нужно с точки зрения родителей. Иногда это конфликт между нерелигиозным устроением жизни детей, их нежеланием ходить в храм, молиться Богу и родительским «должен».
Бывает, что родители считают детей несчастными, неудачливыми, запутавшимися и потерявшимися в жизни. Вот жалобы такого плана: «У дочери плохие отношения с мужем. Хочу помочь ей наладить семейные отношения, но не знаю, как это сделать». Или: «Батюшка, мой сын бросил институт, в котором отучился три года, собирается уйти в монастырь. Как мне на него повлиять?». Мать сокрушается, что дочке только девятнадцать лет, а она уже сделала три аборта: «Что мне с ней делать?».
Четвертая группа. Это проблемы, связанные с нестандартным, часто противозаконным поведением детей. Например: «Мой сын употребляет наркотики. Как можно ему помочь? Какие молитвы читать? К какому специалисту обратиться?», или: «Моя дочь близко знакома с членами преступной группировки, которая занимается рэкетом».
К какой бы группе ни относились жалобы, первая задача пастыря, - разобраться в сути проблемы, понять, насколько претензии и оценки родителей соответствуют действительности. Наиболее очевидный способ - сбор информации, конкретных фактов .
Обычно обратившийся к священнику родитель - «правильный» со своей точки зрения человек, он словоохотлив и готов без наводящих вопросов рассказать вам свою историю. Но чтобы получить нужную информацию о конкретных ситуациях, придется задавать ему прямые вопросы о том, как разворачивались отношения ребенка с родителем, о чем они обычно говорят, почему и как вспыхивают споры, на чем основаны беспокойство и подозрения.
Надежда Афанасьевна Дробышевская в 1971 г. окончила Витебский медицинский институт (ныне — университет). Работала акушером-гинекологом, затем занялась психотерапией, училась на кафедре психиатрии Московского института усовершенствования врачей. Трудилась в партийном санатории в Крыму, где некий сотрудник ЦК КПСС подарил ей Евангелие; это стало для неё одним из первых шагов к Православию.
В качестве детского врача-психотерапевта шесть лет работала в Республиканской психиатрической больнице Минска. Автор книги «Детская правда», которая рассказывает о пациентах детских психиатрических больниц, попавших туда за асоциальное поведение (воровство, хулиганство, наркомания). Не столько дети виноваты в своей ужасной жизни, утверждает Н. Дробышевская, сколько их родители, не уделяющие им внимания, заботы и любви. «Детская правда» — обвинение обществу, в первую очередь родителям, в духовном детоубийстве. После выхода книги получила предложение губернатора Минской области работать в облисполкоме, где и трудилась четыре года ведущим специалистом главного идеологического управления. В 2013 г. вышла в свет вторая книга «Не должны быть потеряны дети» — органичное продолжение первой книги и профессиональное осмысление кризиса семьи.
В 2013 г. Надежда Афанасьевна узнаёт о своём тяжёлом заболевании: рак печени 4-й стадии с метастазами. Желая сохранить душевный мир, достойно приготовиться к смерти и не обременять родных и знакомых, о диагнозе она сообщила лишь немногим; отказалась от химиотерапии и лишь прошла курс поддерживающей терапии. Соборовалась, исповедовалась и часто причащалась; 10 апреля 2014 г. тихо и светло отошла к Господу.
Предлагаем вниманию посетителей сайта актуальное и сегодня интервью с Надеждой Дробышевской и её глубокий монолог, в которых она высказывается как опытный специалист и верующий человек о влиянии семьи и общества на развитие детей…
Встреча первая
—
Надежда Афанасьевна, какие проблемы в области, которой вы занимаетесь, наиболее актуальны в Беларуси в настоящее время? Отличаются ли они от приоритетных проблем в других странах?
— У нас самая актуальная проблема — восстановление духовно-нравственного воспитания детей. Раньше этим занималась Церковь. Но поскольку в ХХ веке Церковь исключили из воспитательного процесса, его пустили на самотёк. В Кодексе о браке и семье было записано, что воспитание — это общественно-полезный труд. То есть ребёнка воспитывало общество, воспитывали все, а значит, никто.
На сегодняшний день нам нужно, во-первых, осознать, что процесс воспитания — духовно-нравственный, и, во-вторых, решить проблему подготовки специалистов-педагогов. Это актуально не только для Беларуси. Коллеги из благополучных стран мне говорят: «У вас много экономических трудностей, потому и появляются социальные сироты. Но у нас нет таких трудностей. А проблема та же!» Бывая в других странах, я убеждаюсь, что наша система педагогики сильна своими корнями, народными традициями. Если бы их немного подпитать, оживить чем-то духовным!
Дети сегодня, как справедливо выразился ведущий одной телепрограммы, испытывают «ностальгию по морали». Правда, при «экспромтном» опросе они могут высказаться, например, за гражданский брак. Но стоит поработать с аудиторией и задать потом банальный вопрос: «Хотели бы вы, чтобы сестра родила ребёнка вне брака?» — ответ получим категоричный: нет! И дальнейшие рассуждения ребят становятся верными с точки зрения морали! Только это у них зарыто где-то в глубине. «Разроешь», и дети делают выбор в сторону нравственного поведения.
—
Однако проблема трудных детей, детей-правонарушителей стоит крайне остро. И решается она в основном через исправительные учреждения. Эффективно ли это?
— По долгу службы у меня была возможность встречаться с детьми, состоящими на различных учётах. И вот картина: собираются судья, прокурор, милиционер, и все начинают пугать детей: «Вы из тюрьмы освободитесь, никто за вас замуж не пойдёт!» И прочее. Я спрашивала: «Ребята, вам страшно слышать эти слова?» Молчат. Продолжаю: «А мне страшно. Скажите, можете заверить этих строгих дядей и тётей, что больше ничего плохого делать не будете?» Отвечают: «Нет».
Таких детей разбирают на совете, на комиссии по делам несовершеннолетних, вызывают в суд, помещают в психиатрическую больницу, в школу-колонию. Разве это воспитательные меры? Это наказание! Проблема нравственная, а решать её пытаемся репрессивными методами.
—
Но как же быть с такими детьми? Если родители не справились, может ли государство перевоспитать подростка?
— С тех пор, как я училась в школе, прошло около полувека. И тогда, если ребёнок совершал правонарушение, уж не говорю о преступлении (я такого не помню), то с ним мало кто разговаривал. Отца в школу — и все разговоры. Меня поражает, насколько сегодня трудно дозваться родителей, тем более отца. Маму бы хоть разыскать. А причина детских правонарушений и преступлений именно в семейных отношениях: как только в семье начинается конфликт, дети становятся неблагополучными. На вопрос, откуда берётся плохое поведение, сами дети отвечают так: 1) от родителей, от воспитания в семье; 2) от СМИ; 3) от друзей и улицы; 4) от самих себя. Люди, профессионально занимающиеся педагогикой, психологией, нравственным и духовным воспитанием, понимают, что значит «от самого себя»; это — насколько ребёнок впитывает три предыдущих влияния, формирующих собственное сознание.
В Европе и Америке есть ювенальная юстиция, а мы вроде пока отстаём… Когда существовала система воспитания детей, укоренённая в традициях народа, нам не требовалось никакой ювенальной юстиции. Ведь семья была закрытой структурой, и её проблемы не оказывались вовне (мусор не выносили из избы). После революции государственные идеологи решили: семья — вредное явление, потому детей надо воспитывать в государственных учреждениях. И этим поменяли сознание людей… Вот сегодня мама и говорит: «Я отдала ребёнка в школу — пусть воспитывают!»
Сейчас проблема обострилась, и подростковая преступность стала печальной реальностью. И ювенальная юстиция нам нужна. Но, думаю, наша страна не обязательно пойдёт по пути Запада. У него — своё, у нас — своё. Да и Запад многому может у нас поучиться. Особенность суда над ребёнком в том, что допрос нельзя проводить без психолога, адвокат подсудимого должен быть знаком с основами детской психологии, с особенностями развития детей этого возраста. Нужно учитывать психологию развития детского правонарушения.
—
Обсуждая перспективы введения ювенальной юстиции, многие возмущаются, что у детей появляется юридически закреплённое право подавать на родителей в суд. Как вы относитесь к этому, и были ли в вашей практике случаи, когда детям стоило подать в суд на родителей?
— Когда я работала в психиатрии, такие примеры, как исключения, были. Но, в целом, это, конечно, плохо. Если мы не обеспечим нравственное воспитание детей в семье и школе, то никакой суд не поможет. Однако я думаю, что при нашем менталитете, в наших условиях детей, желающих подать в суд на своих родителей, будет немного. Мне дети говорили так: «Надежда Афанасьевна, почему маму не пускают ко мне? Если она лишена родительских прав, разве она уже не мама?» Это у взрослых есть понятие «неродители», а у ребёнка ампутировать его практически невозможно. Но, взрослея, он будет ожесточаться и мстить родителям за своё детство. В одной школе-интернате провели исследование. У многих детей из этого интерната родители — пьяницы, нигде не работают. Но ребята ответили, что любят родителей. А когда у них спросили, как они будут смотреть их в старости, в большинстве своём написали, что убьют…
—
Насколько оправдано изъятие таких детей из семей в детдома? Часто говорят, будто лучше самая плохая семья, чем самое лучшее детское учреждение.
— Для детей проявление любви не в том, чтобы государство забрало их из семьи в детский дом, а — дать им своевременное воспитание, дабы у ребёнка не развивался внутриличностный конфликт, как сейчас и происходит из-за отсутствия духовно-нравственного воспитания в раннем детстве. Такой ребёнок видит мир через своё искривлённое сознание. И ему трудно пойти на уступки, на компромисс… Он как бы проживает жизнь своих родителей.
—
Как же быть? Как спасти детей из «плохих» семей, если воспитание в общественном учреждении ─ тоже не выход?
— Мы сейчас стремимся спасать детей. Это то же самое, как, например, если бы корабль тонул, а мы стали бы откачивать воду, не догадавшись течь устранить. Любые наши действия (акции, программы и прочее) нельзя назвать проявлением любви к детям, ибо любовь — это сызмальства дать нравственно-духовное воспитание. Больше любви не там, где отобрали ребёнка у родителей, а там, где родителей научили воспитывать детей, преподали основы семейной жизни.
И ещё. Нужно вернуть авторитет родителей. Раньше слушали старших, выполняли их советы, а сегодня преемственность утрачена. Но чтобы у родителей был авторитет, они должны показывать детям добрый пример, стать хозяевами слова и дела. Если отец пьёт и силовыми методами требует от ребёнка того, чем сам не обладает, он никогда не будет авторитетом. Однажды к отцу Иоанну Кронштадтскому пришла мать с восьмилетним сыном (по нынешним временам — «трудным») и просит: «Батюшка, помогите!» Он взял ребёнка на колени, качает и говорит: «Матери вы, матери», — понимая, что тут уже ничем нельзя пособить. Сегодня тем более, о многих запущенных случаях можно сказать: обнимите ребёночка и поплачьте, коль своевременно не поняли необходимости воспитания. Поймите: когда онкология запущена, и операция бесполезна — кто стреляет в хирургов?.. Если ничего не делать, то сегодняшние школьники завтра будут такими же. Их бы не упустить.
Вот случай типичный: мама пьёт, а дочь, запертая в комнате, собирает и ест тараканов. Как долго это продолжается — никто не знает… Надо ли внедряться в такую семью? Надо. Но «внедрение» — лишь десять процентов работы, которую мы должны выполнять. А девяносто — сил и средств нужно направить на подготовку воспитателей. Внедряясь в семью, понимаем ли, как оказать помощь? А если там эту помощь не ждут? Более того — отвергают? И получается конфликт! С помощью следует идти, когда просят. Причём специалисту надо обладать высочайшим авторитетом, навыками, деликатностью, чтобы помощь не выглядела оскорбительной.
—
Вы сторонник мягкого или жёсткого воспитания детей? По-вашему, надо ли их наказывать физически?
— Должны быть любовь и строгость. Моя точка зрения — можно иногда и наказать. Главное, делать даже это — с любовью. Ведь сказано в Писании: гневаясь, не согрешайте. Ребёнок, если ему во всём потакать, будет нетренированный, не адаптированный, лишённый силы воли. Потакание расслабляет волю, как и телевизор, кстати. Есть дети, которые в церкви выстаивают всенощное бдение. Иные взрослые возмущаются: «Вы же мучаете детей!» А этот ребёнок вырастает, и у него находятся силы многое выдержать, немалые трудности претерпеть. И с постом то же…
—
Как вы понимаете права ребёнка? Что они в себя включают?
— Как сказал Виктор Франкл, человечество забыло десять правил и придумало десять тысяч на каждый случай жизни. Прочтите евангельские заповеди, там вы найдёте и права ребёнка, и права родителей. В христианской культуре и традициях нашего народа было так: воспитание начиналось с ознакомления детей с их обязанностями. По мере взросления расширялись и усложнялись их обязанности по отношению к родителям, семье, родственникам, соседям, учителям, обществу. Мне в литературе встретилось сильное выражение: «Права дают тому, кто выполняет свои обязанности». А современный подход, когда детей не знакомят с обязанностями, а говорят о правах, трудно назвать правильным.
—
Каково ваше мнение по поводу предложений о снижении возраста вступления в брак? Ведь вы ссылаетесь на традиции; а раньше, бывало, девушек отдавали замуж и в двенадцать лет.
— Современная девушка в чём-то опередила в развитии девушек прошлых веков, но в подготовленности к семейной жизни — нет. Спрашиваю у школьницы: что такое счастье? Она отвечает (и аудитория соглашается): это когда о тебе заботятся. Наши дети в плане подготовки к жизни, адаптации — «голенькие». Раньше девочку сызмальства готовили к браку: она училась шить, стирать, готовить, то есть была в трудах. Чем живёт сегодняшняя девочка? Пиво, сигареты, мат. Она готова лишь к плотским наслаждениям, только к праздности — что в городе, что в деревне. Быть матерью она не готова. Как возродить в ней материнский инстинкт? Нужны какие-то сильные эмоциональные примеры, способные затронуть глубины души.
Сегодняшние молодые мамы, начавшие раннюю половую жизнь со многими партнёрами, перенёсшие венерические болезни и аборты, рожают больных детей. Можно, конечно, ссылаться на Чернобыль, экологию, экономику, на всё, что угодно, но духовно-нравственный фактор — основной. СМИ развивают в детях плотское, сексуальное. Однако когда формируется нравственный стержень души ребёнка, ему нужно говорить не о правах, а возводить фундамент, который даст возможность устоять в жизненных искушениях. Наши благочестивые предки говорили: приготовьте вначале внутреннего человека, а потом внутренний человек не за своё дело не возьмётся.
